Один майский день в истории
Сложно представить, но100 лет назад весь остров Сахалин был полностью потерян для России. Южная половина острова отошла Японии ещё в 1905 году, по итогам русско-японской войны. Северная же половина Сахалина была оккупирована Страной восходящего солнца в годы Гражданской войны.
Японская оккупация нашего Дальнего Востока началась ещё весной 1918 года, и за два последующих года дивизии японских интервентов заняли огромную территорию - от Забайкалья до Приморья.Некоторое время Северный Сахалин оставался незатронутым, однако весной 1920 года Гражданская война пришла и на остров.
Сахалинская область тогда располагалась по обе стороны Татарского пролива, так как незадолго до революции царское правительство объединило север острова с землями в устье Амура в одну область с центром в городе Николаевске-на-Амуре. Когда в марте 1920 там произошли боевые столкновения японских частей с советскими партизанами, Япония поспешила объявить о введении войск на территорию области в целях «защиты жизни японских подданных».
21 апреля 1920 года на рейде Александровска встал японский крейсер «Мисима». С него на берег был высажен почти 2000-й десант. Немногочисленному русскому населению нечем было оказать сопротивление: не было ни оружия, ни боеприпасов, чтобы противостоять регулярным войскам Японской империи.
Пользуясь поддержкой местного купечества и прочей не сочувствующей советской власти части населения японское оккупационное правительство пыталось создать «Автономное Сахалинское государство». Но Александр Трофимович Цапко, первый заведующий радиостанцией Северного Сахалина, отказавшийся от эвакуации на материк чтобы не бросать доверявших ему жителей, и в то время фактически выполнявший функции руководителя российской половины острова, отказался подписать документы о том, что Северный Сахалин желает отделиться от России. С военного корабля, где шли переговоры Цапко так и не вернулся.
К маю 1920 года японская экспедиционная армия Сахалинской области заняла все ключевые пункты на севере острова и японское правительство открыто заявило об оккупации Сахалина,немедленно приступив к эксплуатации его природных ресурсов и перекраиванию местной жизни на свой лад.Было введено японское военно-гражданское управление, и объявлено, что российские законы больше не имеют никакой силы. В школах стали преподавать японский язык как основной. Японские купцы и промышленники потеснили российских. Была прервана почтовая связь с материком. Для передвижения местного населения ввели пропуска. А уже к осени 1920 года в Александровске официально переименовали почти все улицы города.
Японский режим в целом отличался жёсткой политикой дискриминации этнически не японского населения, что выражалось в насаждении японского языка, дискриминации на рынке труда и конфискации имущества иностранцев.За годы оккупации значительно пострадала экология севера Сахалина, а общий экономический ущерб варварского освоения нефтяных, угольных, лесных и морских богатств по подсчётам специалистов, составил 50 млн. золотых рублей.
Советская Россия никогда не забывала о Сахалине, но молодая страна, ослабленная Гражданской войной, не имела сил для открытой конфронтации с Японией, обладавшей хорошо вооружённой армией и самым мощным флотом на Тихом океане, а потому вернуть Сахалин оставалось пытаться лишь путем дипломатическихинтриг.
И тут кстати оказался растущий конфликт Америки и Японии из-за господства на побережьях Тихого океана, так как «американским империалистам» не по душе было то, что фактически на огромных территориях Дальнего Востока, Камчатки и значительной части Сибири распоряжаются «японские милитаристы». Придуманная Лениным хитрость столкнуть интересы Вашингтона и Токио использовав как приманку сахалинскую нефть, увенчалась успехом. В США сочли, что лучше Приморье достанется слабой тогда Советской России, чем сильной Японии, а Япония ещё не готова была открыто конфликтовать с американцами, поэтому в 1922 году эвакуировала свои войска из Приморья и Приамурья.
Единственной частью дальневосточной России, оставшейся под властью японской империи, оставался север Сахалина и тогда казалось, что навсегда. Япония стремилась остаться хозяйкой всего острова, компенсировав им неудачу своей интервенции на континенте, и предложила обсудить возможность покупки северной половины Сахалина за 150 млн рублей золотом. Однако советские дипломаты настаивали на сумме кратно большей - полтора миллиарда, прекрасно понимая, что японцы не станут платить такие огромные деньги, но в то же время обсуждая условия продажи окажутся втянутыми в официальные переговоры о дальнейшей судьбе северной половины острова.
Так и случилось. Японцы не могли игнорировать тот факт, что Франция и Англия, сильнейшие мировые державы, объявили о признании Советского Союза «де-юре» и восстановлении дипломатических отношений с Москвой. И уже в мае 1924 года в Пекине начались официальные переговоры СССР и Японской империи, определившие условия восстановления отношений и экономического сотрудничества, и решившие судьбу северной половины Сахалина.
20 января 1925 года была подписана конвенция "Об основных принципах взаимоотношений между СССР и Японией",в одном из протоколов которой было зафиксировано, что Япония согласна вернуть Северный Сахалин на условиях сохранения экономических концессий на возвращаемой территории, и обязуется к 15 мая 1925 г. вывести свои войска с территории Северного Сахалина.
Однако подписанный договор необходимо было еще и претворить в жизнь, что в то время по ряду причин было очень непростой задачей.
Во-первых, 100 лет назад даже просто доставить дипломатическую делегацию из Москвы на север Сахалина было очень трудно. Авиационного пути на остров тогда еще не существовало, а в порту Владивостока,разоренного Гражданской войной, не имелось подходящего корабля, способного осуществлять зимнюю навигацию сквозь льды Татарского пролива к северным берегам Сахалина.
Во-вторых, в правительстве и руководстве вооружённых сил Японии не было согласия по вопросу возвращения Северного Сахалина. Любая неожиданность или провокация могли сорвать все дипломатические договорённости.
В-третьих, на севере Сахалина тогда не было никакой оперативной связи с Москвой. Нашему дипломату предстояло действовать в отрыве от центра, самостоятельно решая судьбу дальневосточной земли лицом к лицу с японской оккупационной армией.
Одним словом, задача по практической реализации договора о возвращении Северного Сахалина была крайне сложной и ответственной. Очень многое зависело от того, кто станет представителем нашей страны в ходе этого процесса. Выбор пал на 25-летнего Владимира Яковлевича Аболтина, сотрудника Наркомата (министерства) иностранных дел, участника Гражданской войны, опытного разведчика и дипломата.Заместителем Аболтина стал его товарищ по разведке в годы Гражданской войны Фёдор Гайдаров.
Маршрут предстоящей дипломатической миссии был нелегким: от Москвы до Хабаровска предстояло ехать поездом, далее - на лошадях по замёрзшему Амуру, от устья которого уже на собачьих упряжках следовало добираться до Сахалина через скованный льдами пролив. Багаж экспедиции составляли несколько объемистых портфелей с книгами о неведомом Сахалине, необходимых для изучения во время почти двухнедельной поездки до Хабаровска. У молодых дипломатов не было даже пальто, которые рассчитывали достать в столице Приамурья.
В Хабаровске Аболтин и его помощник всего за неделю организовали целую экспедицию: нашли десяток сотрудников, столько же саней с лошадьми, запас «тунгусских» шуб из оленьих шкур и исправную пишущую машинку «для солидности».
В последний день февраля 1925 года «дипломатическая экспедиция» покинула Хабаровск и двинулась по льду Амура. Спустя 12 суток ледового путешествия караван дипломатов достиг устья Амура, сани с лошадьми поменяли на нарты с ездовыми собаками и застряли на трое суток пережидая страшный буран.
Свои наблюдения, планы и ценную информацию Владимир Аболтин практически ежедневно скрупулёзно фиксировал в дневнике, впоследствии ставшем основой для книги и ряде публикаций о поразившем его острове.
Почти три десятка собачьих упряжек с советским посольством, преодолев лёд Татарского пролива, добрались до западного берега Сахалина в районе Погиби только 16 марта. Здесь произошла первая встреча со специально командированным из Александровска японским гарнизоном. Владимир Аболтин оказался умелым дипломатом и настоял, чтобы японские солдаты торжественно приветствовали его, как официальное лицо большого соседнего государства. Растерявшиеся японские офицеры оказали прибывшим все положенные воинские почести, о чем главная ставка на Сахалине потом неоднократно сожалела.
Из Погиби собачьи упряжки с советским посольством двинулись на юг, к городу Александровску - «столице» Северного Сахалина. В селениях по пути следования население встречало процессию радостно, все были в курсе, что едут «восстанавливать советскую власть».
После долгой пустынной дороги Александровск произвел обманчивое впечатление настоящей столицы: «… когда он с гор открылся перед нами, сверкая электрическими огнями, он произвел внушительное впечатление. Утром - полное разочарование. Городишко с 5 тыс.жителей, разместившихся в одноэтажных бревенчатых домиках или даже кое-как сколоченных из досок лачугах (японский квартал). Ночью Александровск ярко сверкает, потому что японцы повсюду, где надо и не надо, натыкали электрические лампочки. Очевидно, в темноте им страшновато. Но все-таки город относительно благоустроенный: есть телефонная сеть, радиостанция, водопровод.
Русского населения около полторы тысячи. Столько же японцев, не считая солдат. Остальные 2 тыс. – корейцы и китайцы. Очевидно, не только почти все японцы, но многие китайцы и корейцы покинут город с японскими войсками… К 15 мая атмосфера в Александровске и весь его облик должны коренным образом измениться», - записал 23 марта 1925 года в своем дневнике молодой дипломат.
Начались переговоры.Молодой 25-летний «переговорщик»,не имея на руках даже подлинников документов, удостоверяющих его полномочия (прибыли с московской почтой лишь 15 апреля с установлением навигации) сочетая официальные протокольные церемонии и неформальное общение, сумел достойно поставить себя перед японцами. Однако процесс переговоров оказался нелёгким, возникало множество сложных моментов.
Изначально стороны договорились вести переговоры на английском - нейтральном для всех языке. Но оказалось, что ни одна из сторон не владеет им в достаточном объеме. В итоге языком переговоров стал русский, так как среди офицеров Страны восходящего солнца было немало изучивших язык потенциального противника. Практически все вопросы передачи административной власти и имущественные вопросы, да и все главные пункты разрабатываемого соглашения о передаче Северного Сахалина вызывали массу споров и обсуждений, настолько разными были интересы сторон. Последний вопрос «о передаче судов на плаву и в полной исправности» разрешился лишь 13 мая, с благословения Токио, торопившегося начать заключение концессионных договоров по нефти и углю.
14 мая 1925 года в Александровске в 7ч.30м. в торжественной обстановке был спущен флаг со здания штаба японских войск. Состоялся обмен почестями между нашим и последним японским военным отрядом, парад принимали генерал Иноуэ и председатель полномочной комиссии ЦИК Аболтин. Завершающие акты были подписаны на пристани и в 9ч.40 м. последний японский солдат покинул Советский Сахалин.
Спустя сутки полномочная комиссия опубликовала постановление о передаче власти ревкому, а следовательно, и о прекращении своей деятельности. Ровно в полдень на здании ревкома - бывшем штабе японской оккупационной армии - был торжественно поднят флаг СССР, а на площади состоялся торжественный митинг, посвященный восстановлению Советской власти.
Память об этом масштабном и значительном событии в истории России – официальном возвращении в состав нашей страны далекой окраины, Северного Сахалина, без применения военной силы, «всего лишь» путем переговоров – на карте нашего города сохранилась в названии главной площади: Площадь имени 15-го мая.
